.
К вопросу о феномене современной Европы
Давно известно: там, где традиционные ценности уходят из жизни цивилизованного сообщества, им на смену приходят либо ценности других цивилизаций, либо вовсе нетрадиционные, разрушительные. Это характерно для всего мира, но наиболее ярко представлено в странах Запада. Отправными точками ломки крестьянских ценностей в Европе были три эпохальных явления ее истории: Реформация, Просвещение и французская революция. В XX столетии этот процесс достиг апогея.
Но, к сожалению, мало, кто понимает, что экспансия ислама и других нетрадиционных для европейской цивилизации ценностей есть следствие отказа европейцев от своих собственных идеалов. Свято место пусто не бывает.
Одним из подтверждений сказанного является история с недавно вышедшим на экраны фильмом голландского политика Герда Виллдерса "Фитно". Этот фильм вызвал такой резонанс в мусульманском мире, что его автору был даже запрещен въезд в Великобританию! Мы попросили прокомментировать ситуацию главного редактора Московского бюро русской службы «Би-би-си» Константина Эгерта. Вот что он нам ответил:
- История с запретом на въезд в Великобританию Герда Виллдерса, члена парламента Нидерландов во многом симптоматична для нынешней Европы. Во-первых, даже если оставить в стороне дискуссии вокруг религии, отказ в допуске в одну из стран Евросоюза парламентария из другой страны – случай скандальный и необычный. Во-вторых, на защиту Виллдерса выступила именно та часть общественного мнения Великобритании, которая обычно не любит тех, кто критикует этнические или религиозные меньшинства - левые либералы-атеисты. Они были недовольны этой историей, потому что речь шла об основополагающем принципе европейской цивилизации - свободе слова. Получилось, что Виллдерса этой свободы лишили. Да еще при том, что он является парламентарием, в то время, как обычные члены парламента Великобритании, имеют привилегию говорить все, что угодно. А Герд Виллдерс ехал именно в туманный Альбион, чтобы выступить в палате лордов.
В - третьих, выявилось то, о чем многие говорили. А именно, какая-то политически активная часть мусульманского сообщества в Европе пытается помешать критикам ислама. Эти люди нарушают принцип свободы слова, в частности, свободы критики религии. Оказывается, что вне критики может быть только одна конфессия. Ведь и иудеев, и христиан подвергают критике и даже осмеянию. Но, тем не менее, последствий это не вызывает. Здесь же они налицо.
В конфликте вокруг Виллдерса выявились противоречия Европейского союза, который отчаянно пытается найти свое лицо. Но обнаружилось, что отказавшись от иудео-христианского наследия прошлого, он на это неспособен. У новой идентичности не нашлось оснований. Думается, что вся история вокруг Виллдерса - это симптом. И символ. Несомненно, она будет иметь продолжение. Виллдерса я имел возможность один раз увидеть. Он приехал в составе парламентской делегации в Москву. Это не тот человек, которому легко заткнуть рот. Что же касается ситуации в Великобритании, то здесь много споров вокруг того, правильно или не правильно поступило лейбористское правительство, не пуская Виллдерса в страну. Дискуссия идет и внутри палаты лордов. Один из них, пэр Англии, лорд Ахмед, пакистанец по происхождению, даже заявил, что если Виллдерса с его фильмом допустят в парламент, то он призовет 30 тысяч мусульман. Те будут протестовать до тех пор, пока Виллдерсу не запретят показ фильма. Как отметили многие правые газеты и комментаторы Великобритании, получилось, что один из парламентариев фактически шантажировал своих коллег. И это не забудется.
Поблагодарим г-на Эгерта за комментарий и перейдем к материалам "круглого стола", посвященного проблеме проникновения ислама в современную европейскую цивилизацию. В обсуждении принимают участие религиовед Роман Силантьев, писательница Елена Чудинова и обозреватель радио "Радонеж", ведущий "круглого стола" Сергей Худиев. Он и начал обсуждение.
С.Х.- Сегодня мы поговорим о тех непростых взаимоотношениях, которые складываются между исламской и европейской культурами. Наверное, первый вопрос я хотел бы задать Роману Силантьеву. Какова причина конфликтов между представителями европейской и исламской культур, проживающими в Западной Европе?
Р.С.- На мой взгляд, проблема эта в несовместимости ценностей демократического общества, и тех, которые являются главными для мусульман. И если в каких-то случаях удается как-то их совмещать, то в других это невозможно. Например, когда мусульман пытаются заставить соблюдать полное равноправие с женщинами, это у них никакого энтузиазма не вызывает. И в ряде случаев они даже устраивают микровосстания против этого, потому что не хотят соответствовать нормам жизни, принятым в Европе.
С.Х.- Елена, а как вы видите эти события?
Е.Ч.- Я, конечно, согласна с оценкой Романа, но должна сказать и другое. В христианскую западную Европу до Второй мировой войны мусульманам тоже вряд ли удалось встроиться. Потому что тогда не было этой европейской парадигмы равенства всех религий. И им бы пришлось однозначно признать, что повсеместно правит Царь Христос. И никаких прав, которые они умудрились заполучить в постхристианской Европе, они бы не имели. Несовместимость христианской культуры и мусульманской имеет глубокие корни. В секулярное ли общество, или христианское мы интегрируем мусульман - все равно столкнемся с противоречиями. Например, в нашем секулярном обществе дикторы говорят с телеэкранов, что "был день рождения пророка Магомета". Это шокирует христианских слушателей, потому что мы не считаем Магомета пророком. И секулярные дикторы должны говорить "день рождения основателя ислама Магомета". Это вполне корректная формулировка. Но такие мелкие победы, которые одерживают магометане над секулярным обществом, в религиозном не прошли бы.
Р.С.- Вчера я видел в газете "Дейли телеграф" очень интересный заголовок. Речь идет о неком английском законе, который обяжет католические школы изменить свою программу, а именно преподавать гомосексуальность и ислам. Именно в таком наборе. И, учитывая то, что в исламских странах с теми же гомосексуалистами обращаются по-разному: где-то вешают, где-то камнями побивают, такое сочетание в Европе кажется несколько сюрреалистическим. Но, тем не менее, оно есть. И мы видим, как в Европе с одной стороны, проповедуется крайний секуляризм и отрицание любых религиозных основ. С другой стороны, все больше места занимает ислам. Это диаметрально противоположные тенденции, но развиваются они одновременно.
Недавно в Норвегии некая дама сирийского происхождения демонстративно сожгла хиджаб. И все восхваляли ее смелость. Это кажется странным, потому что Норвегия - продвинутая политкорректная, толерантная страна. Но в то же время сжечь хиджаб - это проявление мужества, это что-то такое, на что обращают внимание. В Москве, наверное, не обратили бы. Почему Европа выглядит так странно? С одной стороны, есть секуляризм, есть стремление продвинуть в качестве нормы то, что в христианской традиции считается грехом. С другой стороны, налицо сильное влияние ислама.
Проблема заключается в том, что система ценностей, принятая в Европе, не выдерживает критики. В том числе и критики со стороны мусульман. Люди вынуждены идти на компромиссы, вводить какие-то новые школьные предметы, так называемые уроки толерантности. На этих уроках учат любви к евреям, гомосексуалистам, мусульманам, неграм и людям с перверсиями. Ирония ситуации в том, что сами же они нисколько не рады, что их ставят на один уровень! Евреи, негры, гомосексуалисты, люди с синдромом Дауна, больные СПИДом - все в одну кучу. Не совсем понятно, для чего. И, конечно, пользы от такого рода уроков никакой, а вред большой.
С.Х.- Роман, а вы помните, когда христиане протестовали против возведения в Кельне гипермечети, то их бить пришли хулиганы-гомосексуалисты. И у одного спросили, почему вы бьете христиан, и защищаете мусульман? Тот ответил, мы - меньшинство, и мусульмане - меньшинство. Сегодня мы их защитим, завтра - они нас. Этот человек, по-Вашему, здоров?
Р.С. - В общем, противопоставление меньшинства и большинства ведет прямой дорогой к столкновениям на этой почве. Эта вся бездумная пропаганда толерантности и политкорректности приводит совершенно к обратным результатам. И все меньше людей положительно ее воспринимают.
С.Х.- И, наверное, беда в том, что в основании той же самой политкорректности первоначально лежал нравственно здоровый порыв. И это было бы хорош и правильно, но дальше в разряд этих меньшинств, которые уязвимы, которые над защищать, потому что они меньшинства, попадают разные группы людей, по разными признакам. Просто потому, что они воспринимаются как меньшинство.
Е.Ч.- И культ меньшинств, как мы видим и в России, ведет к прямой дискриминации большинства. Вы, большие, потерпите. Ну, православные, вас же так много. Сначала надо удовлетворить мусульман, они меньшинство, они могут обидеться. Хотите ассигнования на строительство новых храмов? - нет, сначала мечети, потому что мусульман - меньшинство. И так во всем.
С.Х.- Не факт, что мусульмане долгое время будут оставаться меньшинством. Естественный прирост в мусульманских общинах гораздо выше, и много детей продолжает пребывать в Европу. С одной стороны, это парадоксально. Потому что, если ислам есть столь хороший способ общественного устроения, то почему люди бегут из мусульманских стран в европейские, а не наоборот? Но, с другой стороны, дело идет к тому, что, возможно, мусульмане перестанут быть меньшинством. Уже сейчас в Британии наиболее популярное имя, которое дают мальчику - Мухаммед. На втором месте уже Джордж. И это вызывает опасение, беспокойство у некоторых представителей западноевропейской общественности. Можно вспомнить скандальный ролик "Фитно" одного политика Виллдерса. И реакцию, которую этот фильм вызвал. Но, насколько сам по себе фильм можно похвалить, тоже вопрос весьма спорный. Чтобы бы Вы об этом сказали?
Р.С.- Мне кажется, что попытка поквитаться с мусульманами за свои обиды путем таких роликов ничего кроме раздражения у них не вызывает. Мусульманам от этого фильма не жарко и не холодно. Но всегда существует возможность использовать этот фильм против тех людей, которые, собственно, его и создали. Сказать: вот, а вы говорите, что меньшинство не обижают? Вот, пожалуйста, обидели фильмом! Вы говорите, их не надо защищать? Не совсем понятно, для чего все это делается. Если хотят с мусульманами бороться в Европе, пусть рождают больше детей и активно проповедуют христианство. Вот, по сути, единственный способ сохранить христианскую основу. А от этих фильмов в итоге пострадают какие-нибудь протестанты в Нигерии. От этих датских карикатур триста человек погибло. В основном, жители Нигерии, которые ни о Дании, ни о карикатурах никаких и не слышали. Отыгрались на них. И мне кажется, что оскорблять религиозные чувства других людей - это не тот путь, который может к чему-нибудь привести. Это не антиисламская пропаганда, это какой-то выпад, удар. Потому что, если это пропаганда, она ведется целенаправленно и одним роликом не ограничивается.
С.Х.- Но Виллдерс как политик уловил обеспокоенность своего электората и, соответственно, решил на этом приподнять свой рейтинг.
Р.С.- Это его право. Только не надо это преподносить как борьбу европейской цивилизации с исламом. У нас и в России немало случаев, когда люди повышают себе рейтинг, провоцируя скандалы. У нас есть и мусульманские духовные лидеры, которые делают скандальные заявления. Потом их зовут на Центральное телевидение, предоставляют им полосы в центральных газетах. Короче, активно пиарятся.
С.Х.- Можно вспомнить сам этот ролик. И, действительно, что его отличало, так это неспособность что-то сказать положительное. Ролик был на ту тему, что мусульмане страшные и ужасные. Зубы точат, съесть нас хочут. Никакой альтернативы не выдвигалось. И, наверное, беда Европы и России не в том, что приходят мусульмане. Скорее в том, что сама Европа скукоживается и утрачивает свою культурную и, прежде всего, религиозную идентичность. О чем еще говорить, когда в конституцию Евросоюза решено не включать упоминание о христианском наследии, и когда господствующей идеологией, пока ее ислам не вытеснил окончательно, является воинствующий секуляризм? Он ведь готов терпеть христианскую веру, но лишь в качестве личного глюка.
Е.Ч. - Да, не готов он ее терпеть, потому что эта игра в два хода. Эти достаточно хитрые товарищи, они получают все, что можно получить в секулярном обществе. Они говорят, что мы равны, дайте одинаковые права с христианами. А точнее, запретите христиан тоже. Не пускайте их в школы с Основами православной культуры. Пусть у нас не будет никого. Проходит некоторое время - они говорят: а что-то у нас так все секулярно, а? У нас же столько замечательных представителей религии ислам. Давайте все-таки в школы пустим муфтиев. А то, что они как-то без всего стоят. Эта двухходовка разыгрывается, практически, в каждой европейской стране, конечно, и у нас тоже она разыгрывается, как у всех.
С.Х.- Возможно, так. Хотя на самом деле, мне кажется, тем, которые сейчас в Европе управляют, кажется, что христианство уничтожать не надо. Ему надо отвести узкую нишу. Пусть они сидят по храмам, а мы будем водить туристов. Оставим как этнографический элемент. Вот так они в Европе видят христианство. Так и у нас видели коммунисты Православие. То есть, они, в принципе, готовы были оставить церковь, чтобы привозить туристов и показывать: вот, медведь дрессированный, а вот священник стоит, а вот тут у нас девушка красивая в кокошнике, а вот водка. Вот священник, водка и девушка. Это наши национальные элементы.
Е.Ч.- Но при этом эти национальные элементы должны быть скорректированы. Возвращаясь к католицизму, все-таки статую святого Иакова, побивающего мавров, из храма надлежит убрать. Потому что придут мусульманские туристы, и они будут оскорблены.
С.Х.- Природа не терпит пустоты. И то пространство, которое секуляризм очищает от христианства, оказывается, заполнено чем-то другим, тем же исламом. Например, недавно, произошел большой сандал в Англиканской церкви, когда некий епископ заявил, что англикане могут и должны всем проповедовать Евангелие, в том числе мусульманам. А другие англикане были возмущены и протестовали. Мусульмане же спокойно проповедуют ислам людям неисламского происхождения и с радостью их принимают. А если христианство становится настолько испуганным, естественно, что оно будет выдавлено, а его место займет религия, которая не боится себя проповедовать.
Е.Ч.- Но христианство может быть выдавлено и другим христианством, которое как раз другую на это точку зрения имеет. Если англикане не хотят это делать, это будут делать православные и многие протестанты. И потом останется немалая прослойка христиан в любых конфессиях, которые не готовы идти на компромиссы. И они просто поменяют конфессию. В Великобритании, кстати, очень расширяется православная община. Недавняя борьба с атеистами по поводу рекламы на автобусах, борьба лозунгов, есть ли Бог или нет Бога, как раз велась по инициативе нашей епархии. Наших священников, не англикан.
Е.Ч.– Англикане - мягко говоря, неконкурентоспособная конфессия. Мало того, что у них русская рулетка с преемством: не знаешь к кому идешь, есть оно или нет. Люди, которые венчают гомосексуалистов, благословляют их плодиться и размножаться – это уже все, их поезд ушел. Какой-то балаган на месте церкви.
Р.С.- Не надо преувеличивать. Англикане никогда не были единым целым, с идеологической точки зрения. У них даже доктрина их сформулирована обтекаемо. Пять ветвей существует. У них есть, между прочим, и из пакистанцев один епископ Майкл Назирали. У него совсем другая точка зрения на эти в опросы.
Е.Ч.- Нет, я всегда все немножечко утрирую. Это мое писательское свойство. Потому что, как заострить проблему, ее не утрируя. Но все-таки в основном протестантизм уже уходит во вчерашний день, потому что он полностью секуляризовался.
С.Х.- Не весь, конечно. Скажу пару слов в защиту протестантов. В той же Африке, например, основную миссию среди мусульман ведут именно они. Есть протестанты в хорошем смысле упертые и не идущие ни на какие компромиссы. А есть такие, которые готовы все сдать. Есть такие белые баптисты на юге США, которые до сих пор объявляют крестовые походы.
Е.Ч.- Отдельные ответвления, безусловно, есть. Но понимаете, когда архиепископ Кентерберийский говорит: давайте признаем их право жить по шариату в нашей стране. И все тут же - да, да, да, признаем, признаем! Магометане тут же выходят в эфир и говорят, что это все замечательно, только товарищ епископ не до конца развил мысль. Он почему-то не хочет, чтобы отрубали руки. Стоит только отрубить в этой стране пару рук, и она превратится в рай. Я цитирую, я ничего не передергиваю
С.Х.- Воровать будут меньше, безусловно.
Р.С.- Вообще, реакция, которую вызвали эти слова Вильяма, в англоязычном Интернете была бурной и негативной. Но там имеет место определенный парадокс, когда официально люди высказываются исключительно толерантно. А когда кто-то высказывается не на сто процентов, а на 95% толерантно - на него начинают шикать. А рядовые британцы в Интернете пишут под никами и говорят вещи чудовищно грубые. Не то, что антиисламские, но крайне суровые. Причем, это целый массовый вал. Так что не очень понятно, чем все это может кончиться.
С.Х.- А может быть, англикане хотят ситуацию довести до абсурда таким образом и на этом сыграть?
Е.Ч.- Да я бы тоже это допустила, если бы крупнейшие банки Великобритании уже не были, по большей части, магометанскими.
С.Х.- А до этого у кого они были?
Е.Ч.- Да у кого угодно. Но не до такой же степени. Все эти аль-Файеды, это же колоссальные капиталы. Вот. например, Беркли банк, отказался иметь дело с национальной партией Британии. О чем это говорит? Только об одном. Что национальная партия Британии - это не такой уважаемый финансовый партнер, как ее оппоненты.
Р.С.- Возможно. Но главная проблема - это то, что идеология воинствующего секуляризма уже не является чисто западно-европейским феноменом. У нас в России она тоже имеет своих выразителей. И, в общем-то, мотив такой. Вы видите, что в Западной Европе люди живут богато и привольно. А богато и привольно, потому что там есть такие европейские стандарты, как решительный секуляризм и борьба со всяческой дискриминацией. Поэтому мы должны вести такие стандарты у нас. И у нас тоже наступит жизнь необычайно богатая и привольная. Проблема, однако, в том, что секуляризм выглядит не как переходная фаза. Потому что при том же секуляризме мы видим, что в Европе все больше влияния приобретает ислам. При этом ряд исламских лидеров об этом говорят с большим воодушевлением. Возможно, через какое-то время знамя ислама будет развиваться в Риме, в Париже, в Берлине и даже в Белом доме. Это место, откуда исходили всякие обиды и притеснения мусульман по всему миру, сделается в итоге мечетью.
С.Х.- Такая идея, безусловно, есть. И многие мусульмане, действительно, склонны к экспансионизму. Это вполне, на мой взгляд, объяснимые вещи. Но дело в том, что значительная часть мусульман в ужасе смотрят на то, что происходит в Европе. Исламское сообщество не просто захватывает Европу, оно еще и мутирует под воздействием европейских ценностей.
Р.С.- Живущие в Европе мусульмане начинают в разы меньше рожать, заражаются духом либерализма. Появляются новые идеологические направления и секты. Начинается уже внутримусульманский конфликт на почве того, а как, собственно, нам обустроить наше исламское сообщество? Немалая часть мусульман радикализируется, находясь в европейских странах, начинают уже призывать к революциям и войнам в тех странах, откуда они вышли, заявляя о том, что там не настоящий ислам. Он должен быть уничтожен. То есть, многие мусульмане бьют тревогу из-за того, что исламское сообщество видоизменяется и трансформируется под воздействием этих европейских ценностей в весьма печальном направлении. Поскольку мусульмане, даже пытаясь жить в анклавах, минимизировать свое общение с европейцами, они все равно какие-то идеи ассимилируют. Эта ассимиляция очень пагубно влияет на все исламское сообщество. Оно, вследствие этого, теряет свои многие преимущества.
Е.Ч.- Вот, интересно, Роман, то есть Вы имеете в виду, что мусульмане, которые проживают в Европе, более склонны к экстремизму, нежели мусульмане в странах традиционного проживания?
Р.С. - Безусловно. Доля ваххабитов среди, так сказать, мусульман Лондона значительно выше, чем доля ваххабитов среди мусульман Пакистана.
С.Х.- А почему так происходит? Они там что, от хорошей жизни бесятся? Почему они там начинают вести себя?
Р.С.- А у нас ведь кто к радикализму был склонен в России? Революционеры тоже были люди западномыслящие. Наиболее ревностные боевики, будущие палачи, они же не с низов народных вышли. Это были люди, как раз приобщившиеся к европейским ценностям. А у нас, собственно, Европа изобилует революциями, массовыми геноцидами, религиозными войнами. Вся европейская цивилизация построена на ценностях французской революции. Так что никакой толерантности, на самом деле нет.
Е.Ч.- Я именно сегодня писала для "Экспорт он-лайн" статью. О том, что у француза в мозгах значительно большая чума и холера, чем у нашего соотечественника. Это безусловно. Это даже не обсуждается.
С.Х.- Потому что, действительно, у европейской цивилизации есть абсолютная нетерпимость к иным точкам зрения. Какой-то стране могут объявить войну только на том основании, что она кого-то притесняет. Права человека, в их понимании, ставятся во главу угла. И ваххабиты также мыслят. Только тот факт, что кто-то не разделяет нашу точку зрения - уже повод для войны с нами. И европейская цивилизация полностью эту идею одобряет. Мусульмане радикализируются. Но и радикализация их связана еще и с тем, что в Европу были изгнаны многие подрывные элементы из целого ряда стран. Даже Саудовская Аравия с радостью освобождается от наиболее буйных своих ваххабитов, высылая их за рубеж. И они, естественно, едут в европейские страны. Таким образом, исламский мир сбрасывает пары. Мало этого, этот пар, наоборот, еще и концентрируется в Европе.
Р.С.- Это, конечно, парадоксально. Но мы все помним, как деньги на войну в Чечне собирали в центре Лондона.
Е.Ч.- Да и не только на войну в Чечне, но и на войну против той же Великобритании там деньги собирают. Для каких-нибудь афганских талибов совершенно спокойно собираются деньги в лондонских мечетях. Англичане ничего с этим поделать не могут.
Р.С. - Талибам поставляют высокотехнологичные элементы бомб из Британии, об этом в "Таймсе" писали. И с этим поделать ничего нельзя, потому что существует правовая система. Это не Китай, где можно взять и это дело прикрыть волевым актом. Наши в свое время очень обижались на то, что из Британии не высылают Закаева и прочих "героев" ичкерийского сопротивления. А между тем это может даже не зависеть от воли британского руководства. Существует такая правовая система, которая хорошо работает для британцев. Но ее можно удобно использовать, чтобы превратить Британию, вообще страны Западной Европы, в некий заповедник. В той же Саудовской Аравии у властей не существует таких юридических трудностей, как в Британии.
Е.Ч.- Действительно, ситуация непростая. Европейская цивилизация не просто капитулирует. Но с другой стороны, предпринимает какие-то отходные маневры. Это не есть ее полная деградация. Она ведь и мусульман видоизменяет. И в какой-то момент мы обнаружим, что мусульмане, которые живут в Европе, представляют какое-то принципиально новое направление в исламе, которое враждебно остальным. Для ислама это не есть хорошо.
С.Х. - Станет ли нам от этого хорошо?
Р.С.- Действительно, ведь у ислама большое разнообразие, особенно этническое. Например, мусульмане, живущие в России, в Татарстане, совсем другие, чем мусульмане, живущие в Южном Дагестане. Они же резко отличаются от тех мусульман, которые живут в Йемене. Еще более резко от тех, что живут в Бангладеш.
Е.Ч.- У меня мысль мелькнула, не влияет ли Москва, как некая маленькая страна на проживающих в ней мусульман? Не мутируют все эти товарищи, в какие-то сверхагрессивнвые новые направления?
Р.С.- Да мы-то хорошо видим. У нас есть такое понятие, как гламурный шариат. Когда мусульмане берут из шариата только то, что им нравится. Хотят несколько жен иметь - пожалуйста. Хотят в платке ходить - пожалуйста. Хотят громко говорить - пожалуйста. Но при этом налогов не платят на развитие исламского сообщества. Ни руки им не рубят, если их ловят на воровстве. Все живут в таком хитром обществе, совмещая шариат с законами тех стран, в которых живут, чтобы полностью наслаждаться жизнью. А Шариат - система жесткая. Действительно, и руки рубят, и многие запреты есть, и молиться шариат требует постоянно. Иначе санкции обещают. Так люди в принципе и не молятся, а делают, что хотят. Если их заставить шариат соблюдать в полном объеме - они будут сильно против. У нас же видно, что те же мусульмане все время апеллируют к каким-то правам человека, правам меньшинств. Ну, какие права меньшинств, какие права женщин могут быть, если по шариату женщина имеет 50% мужского голоса на суде? Это, извините, надо весь ислам менять! А люди, однако, строят на этом какие-то свои теории. Давайте справедливо сделаем, давайте вот так, давайте вот так. И появляется некое новое сообщество. Те же мусульмане Москвы более радикальны, чем мусульмане Дагестана в среднем. Но при этом они более подвержены ценностям западной цивилизации.
Е.Ч.- Знаете, тут бы я с вами не согласилась. Я бы, скорее, сказала, все же не подвержены ценностям западной цивилизации, а обучились извлекать из ценностей западной цивилизации нечто потакающее их собственному причудливому мироустройству. Просто некоторые народы берут все хорошее, например, из разных культур. А некоторые исхитряются брать все самое плохое. У нас немалая часть мусульман из ислама заимствовала все самое плохое. Да еще самое плохое заимствовала из западных ценностей. Вот у нас такая Валерия Порова, например, женщина, переведшая Коран. с английского языка. А посели ее в те же Арабские Эмираты – так ей быстро объяснят, что в шляпке ходить нельзя, что Коран на другие языки переводить нельзя, и желательно все-таки арабский выучить. Вячеслав Али Полосин может долго разглагольствовать о том, какой он великий мусульманский богослов, пока он не попадет в Кувейт.
И там ему вот что скажут: как бы вам повежливее объяснить? Пройдите хотя бы начальный курс ислама. Хотя бы подучите арабский алфавит, а уже потом можете в начальной школе преподавать основы чего-нибудь. И не лезьте, пожалуйста, в такие сферы, в которых Вы, в принципе, не разбираетесь.
С.Х.- Не логично ли, чтобы духовное управление муфтиев находилось в местах, где мусульман традиционно в нашей стране много?
Р.С.- У нас главный центр ислама находится вне пределов Москвы. Совет муфтиев - это не есть главный исламский центр. Я вообще тоже могу такой пример привести. Был у нас такой муфтий. Шангареев, тоже правозащитником был активным и медресе создавал, и на пост верховного муфтия претендовал. Но был замешал в пособничестве террористам. Ему обвинение не выдвинули, но намекнули, что видеть его в России больше не рады. Уехал он в Арабские Эмираты, в Дубаи. Вы думаете, он там муфтием работает? Нет, он там работает риэлтором. Вот вам и ответ на вопрос.
Р.С. – Полагаю, что проблемы, которые в Западной Европе воспринимаются, как обусловленные взаимоотношениями с исламом, порождены, прежде всего, воинствующей секуляризацией западного общества. Отрицается формирующая уникальная роль христианства в истории Западной Европы и провозглашается, что общество может и должно быть конгломератом различных культур, в котором теоретически любая процветает, и все они мирно взаимодействуют. Та вот, очевидно, по опыту Западной Европы, что этого не происходит. Происходит, наоборот, нарастание проблем. Мультикультурное общество нежизнеспособно.
С.Х.- Если люди живут как в гетто, и категорически не хотят иметь никакие общие ценности, это не совсем мультикультурное общество. Это некий портовый город, который вряд ли можно считать примером мирного сосуществования.
Е.Ч.- Тем более, если они эти гетто обустраивают, вытесняя коренных жителей, что, в общем-то, у нас в Москве уже происходит.
С.Х.-Да и коренные жители сами как-то несильно часто хотят жить вместе с некоренными. Естественно, и в Москве будут анклавы, правда, не так быстро, как за рубежом.
Е.Ч.- Но это страшненькая перспектива. Я помню эти анклавы в Париже. Это впечатляет.
С.Х.- У России существует определенная культурная, в том числе религиозная, идентичность. Часто попытка присутствия Русской Православной Церкви в общественном пространстве натыкается на заявление, что у нас многонациональная и многоконфессиональная страна. В том смысле, что в нашей стране проживают представители разных национальностей, исповедующие разные религии. Да, это верно в том смысле, что, конечно же, мы должны признавать со всеми нашими гражданами равные гражданские права. И никто не должен подвергаться притеснениям из-за своих вероисповедных убеждений. Однако это не верно в том плане, что у России нет многонациональной и многоконфессиональной идентичности. Все-таки российская государственность и культура сформирована в рамках определенной религиозной традиции. И не нужно бояться, не нужно смущаться об этом говорить. Когда мы говорим, что, скажем, Москву основал все-таки не буддист по вероисповеданию, мы этим никак не притесняем буддистов и не наносим им никакой обиды. Мы констатируем исторический факт. Когда мы говорим о том, что Россия - это православная страна, в которой живут люди разных вероисповеданий, и в которой они пользуются и должны пользоваться равными гражданскими правами - https://www.artel-obraz.ru
Адрес этой статьи:
https://www.artel-obraz.ru/modules/news/article.php?storyid=806
|
